16 марта 14.25

- Опоздание, моя дорогая, это та роскошь, которую ты можешь себя позволить - улыбнулся мужчина не без хитрецы сощурив глаза. Рабочий стол, по личной прихоти министра располагался в самом дальнем углу кабина и сделано это было, разумеется, не без оснований. Лучшие минуты здесь были проведены за наблюдениями дефилирующих по кабинету леди. Соффи несет кофе, Соффи относит чашку, в обоих случаях ее бедра и вырез безупречны. И вот на горизонте его фантазий вновь появляется Кер: очаровательна, воздушна, темперамента, любвеобильна. Чувства обострены, по телу пробегает легкая волна приятного возбуждения от встречи, Тео привстал из-за стола, что бы ее встретить. Не скрывая улыбки и восхищения, он наклонился прильнув губами к щеке. Нежный вкусный аромат духов завладел всем его вниманием и все же краем глаза он наблюдал за тем, как Соффи закрывает за собой громоздкую дубовую дверь. Одновременно с хлопком повернутой ручки, он небрежно положил руку на тонкую талию и притянул волшебницу к себе. Наконец-то вкус твоих губ... манящий, притягательный, сексуальный, запрещенный. Зрачки расширились, а дыхание стало учащенным. Сводил с ума запах, прикосновения, замерший во времени момент близости.
- С тобой я всегда чувствую себя Робинзоном, мимо острова которого проплывает целый фрегат набитый ромом и сладостями. Скажи, что ты моя, скажи что ты скучала...  - в действительности, он попросту пьянел от ее присутствия.

Почти забытое ощущение... словно бы ему снова чуть-чуть за двадцать, шевелюра на голове пышная, а энергии во всех смыслах этого слова так много, что она гейзером бьет во всех направлениях. Снова любимый и снова желанный, и все же важным, пожалуй, наиважнейшим отличием Нотта сегодняшнего от Нотта вчерашнего было то, что первый обладал почти безграничной властью и политической силой. Это то, что дается в компенсацию за потерю молодости. Сильные способны протянуть руку и взять, мудрые - распорядиться, а хитрые не потерять. Разумеется, Теодориус считал себя эдакой универсалией, где воистину объединял все эти качества.
- О... кажется, я знаю, кому стоит возглавить нашу разведку, - играючи произнес министр, не позволяя ей уйти из объятий дальше положенного. Забавляло, как она с абсолютно серьезным лицом, немного краснея от его откровенно раздевающих взглядов, называла его по фамилии, не забывая, впрочем, и прочие тонкости светского такта. Он улыбнулся, словно бы оценивая ее колкость и женские причуды не давать того, что ему бы хотелось. Первым в списке желаний министра всея Англии стояло почти животная потребность в озвученной фразе: "Я скучала по тебе Тео, думать не о чем другом не могла, я всегда твоя, а ты всегда единственный". По распространенному убеждению, именно после таких реверансов, любимым девушкам дарят бентли нимбус последней модели и домик на Лазурном Берегу.
- Может быть ты голодна, или хочешь выпить? - он с усердием продолжал стараться быть милым.

Быть с ней здесь, рядом, в данную секунду... даже самый серый день начинает сиять всеми цветами радуги. Любовь взрослого, зрелого мужчины, всегда отличается от юношеских увлечений: меньше места для романтики, невинности и чистоты и все же, ты становишься открыт для всей полноты и глубины подаренных тебе мгновений... ты словно бы просыпаешься после длительного "существования". Он был благодарен ей за то, что она смогла пробудить его, как если бы в жизнь художника, который рисует лишь серыми красками, ворвалась вся палитра мироздания. Ты живешь, ты дышишь, ощущаешь позитивный порыв, который сопровождает каждое твое действие - это волшебство. Мысли Нотта о любви - это постоянное балансирование на грани фолла, где любовь неразрывно связана со слабостью и уязвимостью позиций, но сопротивляться ей - сделать себя еще более слабым.
- Ты вдохновляешь меня, - эта фраза была произнесена почти шепотом, как если бы он боялся, что ее услышат стены. И без того медленное дыхание стало почти бесшумным, возникла легкая нотка стыдливости и даже опаски, не присущая ему трогательность,  все на секунду достигло апогея откровенности. Тео говорил о чем то очень личном и важном, о том, что дозволено услышать только ей и желательно сразу же позабыть.
- Я тоже. Раз так, то давай поспешим, - словно бы по взмаху палочки, Тео вернул себе светскую сдержанность, - я хочу показать тебе Нотт Холл... ты знаешь... после ремонта его почти не узнать - он быстрым шагом направился к гардеробу.

- Я не хочу, что бы ты об этом волновалась. Это был... - на секунду замешкался Теодор, - весьма неприятный инцидент. Все виновные понесли наказание, ситуация полностью разрешилась в мою пользу, - рука легла на дверцу шкафа, несколько мгновений мужчина вглядывался в узоры на темно-коричневом дереве, а после неожиданно развернулся на каблуках и сделал шаг в ее сторону. - Я не хочу обманывать тебя, поэтому скажу - мне очень важно, что бы ты оставалась вдали от этих дел: войны, интриг... Темного Лорда. Некоторые знания не несут ничего кроме опасности, страха и гибели. Ты так молода, красива - зеленые глаза, до селе смотревшие куда-то в пустоту остановились на длинных элегантных женских ножках, от которых попросту невозможно было оторвать взгляд. Каждый изгиб ее тела, мимика, взгляд - все это манило его как мотылька на свет. - Доверься мне! - наконец, в его руках появились шляпа и трость, и он неспешной грациозной походкой направился к Кер.
Сложно сказать, в какой именно момент у него зародилась следующая мысль и можно ли вообще это назвать мыслью, а не животным импульсом. Игнорируя последний ее вопрос, Тео молча опустился  на колени впившись в ее глаза своими. Ладонь медленно заскользила вверх по чулкам до момента, когда полупрозрачная ткань закончилась, затем выше, по нежной гладкой коже к бедру под красное платье. Сам процесс вызывал неимоверное сексуальное напряжение, желание и страсть, это то, чему в случае Нотта невозможно сопротивляться, сейчас он мог бы позволить себе даже разорвать на ней одежду, овладеть прямо на этом многострадальном столе, среди двигающихся министерских портретов и прочего официозного хлама. Прильнув губами к ее колену, он почувствовал собственное горячее дыхание и прошептал, - Ты сводишь меня с ума!.

Слова Совельг звучали как руководство к действию, но он и так хорошо знал, что делать, попросту чувствуя каждую неприкрытую мысль посещавшую ее милую голову. Ментальная связь позволяла сделать момент близости еще интимнее, когда не только тела, но и мысли, чувства, ощущения резонировали на одной волне - абсолютный контакт. Пожалуй это то, что можно было бы назвать божественной химией.
Весь мир сжался до одной секунды, момента, когда он притянул ее к себе. Волны эйфории и удовольствия промчалась снизу-вверх по всему телу, настоящим вызовом стала невозможность сохранить тишину и самообладание. Под шум падающего пергамента и бьющихся приборов, он повалил ее на стол и подался вперед. Одна рука все еще лежала на ее бедре, на этот раз сжимая его так сильно, что там остались покрасневшие следы в форме пальцев, другую он заложил ей под голову где она растворилась в густых черных волосах. Если бы это вообще было возможно, то он согласился бы прожить в этом моменте вечность: чувствуя ее, полностью обладая ей.

В сильно прохладном кабинете стало непривычно жарко. Каждая клеточка  была напряжена до предела, словно бы через нее пропускали электричество. Тело обнаружило для себя комфортное состояние и прерывистое дыхание выравнялось. Секс был грубым, но это не убивало драгоценный свет: не было боли, или тяги доминировать лишь умноженная на любовь страсть, желание обладать и слиться в эйфории. Он почувствовал как сжались ее мышцы и как она подалась вперед. Это словно бы безусловный сигнал для мозга, момент, когда твое возбуждение и напряжение доходит до абсолютного апогея. Ладони впились в манящие своими формами ягодицы, сжимая их он что есть силы потянул к себе и не выпускал вплоть до конца. Встав на носочки он пытался проникнуть все глубже, пока, наконец, не потемнело в глазах и с губ не сорвался протяжный крик. От судороги перехватило дыхание, Тео почувствовал как делит с ней сам импульс жизни, отдает себя целиком. После кульминации, не в желая разрывать связь и отрываться от ее губ, он запрокинул ноги с повисшими на коленях брюками и осторожно лег сверху. После акта, пенис стал еще чувствительнее и теперь ощущал каждую маленькую вибрацию мышц ее тела. В такие мгновения он закрывал глаза и вдыхал запах ее волос. Если бы он не знал, что сейчас полуголым лежит на собственном столе, то мог бы представить себя под теплым водопадом.
- Я люблю тебя! 

Как же сложно описать состояние послевкусия, например, после того как пригубил бокал хорошего французского, или испанского вина. Весь этот букет, запах все еще остается с тобой, но ты не чувствуешь ничего конкретного.
Волна за волной по телу пробегают мурашки, становится чуть прохладнее, но он настолько поглощен ей, что попросту не может оторвать взгляд. Фразу о любви он произнес не обдуманно, она просто сорвалась с языка и даже по прошествии пары секунд, он еще не успел ее осмыслить. Рядом с ней, разум превращался в беззаботного ребенка на качелях, мысли спутывались, ты словно бы покупатель в Сладком Королевстве, терял представление о том, что реально, а что нет. Непривычно, незнакомо, почти не осязаемо он открывался для нее.
Ничто не вечно, наконец, она испугалась, отстранилась и уколола в ответ. Блаженный детский сон прервался, кто-то дал ему поддых и заставил спустится на землю. Еще секунду назад улыбающийся мужчина замер, побледнел и поднявшись встал на ноги. Хлестко прозвенела молния на брюках, застежка, он потянулся за рубашкой.
- Прости, я не подумал. - вкрадчиво, лаконично и немного стыдливо. Пока Тео одевался, его взгляд бесцельно блуждал по комнате, останавливаясь на всем что угодно, кроме его спутницы. Из серванта показалась бутылка с виски, граненный бокал и сухой лед. Звон стекла и вот он уже присел в гостевое кресло. Все еще мятая, неряшливо одетая одежда вызывала у него отвращение к самом себе, а может это было и что-то другое... С палочки слетела искра, министр закурил.

- Нет! - солгал он с профессиональной улыбкой. Положив руку Кер на талию он слегка наклонился вперед и в нежном поцелуе коснулся губами ее плеча. Ему не хотелось ничего обсуждать, он был бы готов даже заплатить девушке приличную сумму, лишь бы не делать ничего требующего эмоциональной отдачи.
- Все хорошо, Совельг, а будет еще лучше, когда я покажу тебе мой дом. - произнес он прибавив голосу чуть больше задора и уверенности. Нащупав под ногами жилетку и и галстук, не отрывая взгляд от манящих изгибов ее спины он приводил себя в подобающий вид. Сложнее всего оказалось найти палочку, но и ее, Тео вскоре обнаружил у себя под столом.
- Если ты готова..? - он перевел взгляд на камин. С кончика палочки слетела искра и министр Нотт зачерпнул горсть летучего пороха. В просторном министерском камине оставалось место для еще одного человека.